Герман Граф родился в городке Энген в Бадене. Будущий ас Люфтваффе был выходцем из бедной семьи. Получил достаточно скромное образование — в ремесленном училище он получил квалификацию слесаря, после чего работал на фабрике в должности обычного рабочего. Герман был талантливым футболистом, играл на позиции голкипера (уже в годы своей службы в авиации, был капитаном команды Люфтваффе «Красные орлы»), и, как говорят очевидцы его игры на футбольном поле, если бы не вмешалась война, Граф мог бы стать игроком экстра-класса.
Подобно многим немецким юношам, Граф увлекался планеризмом, что в 1936 г. привело его в летную школу, а уже в 1938 г. он окончил расширенный курс подготовки пилота. В 1939 г. успешно сдал экзамены и ожидал назначения в авиационную часть. Но возникла, одна неожиданная проблема: командование Люфтваффе ввело ограничение на возраст летчиков, направляемых в истребительные авиачасти, и "старик" Герман попадал в эту категорию. 15 июля 1939 г. Граф прибыл в центр распределения летного состава Люфтваффе и с помощью своей настойчивости, сообразительности и даже обаяния, добился назначения в I./JG-51. Осенью 1939 г. Граф прошел стажировку в школе летчиков-истребителей и через год вернулся в свою эскадру.
В июне 1941 г. фельдфебель Граф был переведен в III./JG-52, которая дислоцировалась близ румынского города Констанца. Перед группой стояла задача охраны нефтеносных районов Румынии совместно с местными ПВО. Граф в боевых действиях участвовал мало, только в качестве ведомого и побед не имел.
В начале августа 1941 г. III./JG-52 была перебазирована в район Белой Церкви, где проходили напряженные бои. Здесь Герман Граф одержал свою первую воздушную победу, сбив И-16: 3 августа 1941 девятка Bf-109 из 9./JG-52 вылетела на прикрытие бомбардировщиков, которые должны были нанести удар по аэродрому, где по данным разведки предположительно находился маршал Тимошенко. Ведущим второй двойки был лейтенант Герман Граф. В паре с ним летел Леопольд Штайнбатц. Па пути к цели бомбардировщики были перехвачены советскими истребителями И-16. В скоротечном и ожесточенном воздушном бою Графу удалось зайти в хвост одному И-16 и короткой очередью в упор сбить его. Это была первая из 212-ти побед Германа Графа. Вот как в дальнейшем Герман Граф вспоминал дальнейшие события, а именно период начала осени 1941 г.:
"Стартовали в боевой вылет в район Николаева для прикрытия своих бомбардировщиков. Встретились около Одессы и дальше пошли вместе. Вдруг я заметил 3 истребителя противника. По всему было видно, что они нас не видят. Цель была очень заманчивой, и мы решили нанести удар, используя момент неожиданности. В первой же атаке мы подбили два самолета и взялись за третьего, предвкушая легкую победу. Но не тут-то было. В запасе у русского оказались крепкие нервы и прекрасное летное мастерство. По всему было видно, что это был настоящий ас. Боевым разворотом он вышел мне в лоб и открыл огонь. Трасса прошла слева в опасной близости от кабины, и мне пришлось переворотом уйти вниз. Придя в себя, я стал набирать высоту, наблюдая любопытную картину. Русский продолжал атаковать и зашел в хвост одному из наших истребителей, демонстрируя выдающееся мастерство. Не закончив атаку, так как был сам атакован, он на пикировании опять зашел мне в лоб. Крутым виражом со снижением я снова вышел из-под его атаки. Лоб покрыла испарина. Русский проскочил мимо меня и стал резко разворачиваться в сторону солнца. Сзади, как стая голодных волков, за ним гнались наши самолеты, ведя беспорядочный огонь. В какой-то момент он сделал переворот через крыло и в очередной раз пошел в лобовую атаку против группы наших самолетов. "Силен, - подумал я, - он выполняет единственно правильные действия - лобовая атака выравнивает шансы соперников". Нашему командиру, который наблюдал за ходом боя со стороны, надоела эта бессмысленная возня, и он решил атаковать сам. Решительным маневром он зашел в хвост русскому и открыл огонь. Русский скольжением сумел уйти и от этого удара. "Он все видит", - подумал я. Наши действия, наконец, стали более осмысленными, мы взяли его в "клещи", и вскоре численный перевес был реализован, самолет загорелся. Но русский и в этой ситуации отличился, он довернул свою горящую машину в сторону одного из наших самолетов и открыл огонь - тот шарахнулся вниз. С нескрываемым облегчением мы наблюдали за падающим самолетом. У самой земли от него отделился пилот, раскрыл парашют и тут же приземлился. Когда мы в круге пролетели над ним, он отдал нам честь. В разговоре после боя мы очень высоко оценили мастерство этого русского летчика-истребителя. Жаль, в мирное время мы бы могли стать приятелями".
13 октября 1941 г. Герман Граф и его ведомый Генрих Фюлльграбе получили задание заблокировать аэродром противника. Граф вспоминал:
"На подходе к аэродрому мы заметили четыре Як-1, которые, обнаружив наше присутствие, стали, к нашему удивлению, в оборонительный круг. Используя преимущество в высоте, мы стремительно атаковали противника. Результат был достопримечательный. Новые 20-мм пушки, которые незадолго до этого были установлены на наши самолеты, буквально развалили русскую машину. В наступившей панике Фюлльграбе сбил еще один самолет. В следующее мгновение я атаковал очередной истребитель, но он ловко вышел из-под удара. Я подавил желание погнаться за ним. Второй Як между тем вступил в бой с Фюлльграбе. Это было нечто незабываемое. Русский пилот, командир группы, был уникальный мастер. Фюлльграбе мгновенно попал в сложное положение и нуждался в срочной помощи. Другой русский держался неподалеку, но в бой не вступал. Даю своему напарнику указание, чтобы тот освободил мне место. Потом начался цирк. Это был один из труднейших боев, которые я провел на Восточном фронте.
Русский имел небольшое превышение и контролировал ситуацию. Вот он резко завалился на крыло и стал срезать мне угол - это было очень опасно, и я полез вверх. Не тут-то было, используя скорость, русский ушел на косую петлю и стал заходить мне в хвост. Пот градом покатил по моему телу. Делаю переворот и, стараясь оторваться, проваливаюсь вниз, скорость бешено нарастает. Соперник оказался цепким парнем - и не отстает. Оцениваю дистанцию между нами - примерно 400 метров. Делаю крутой разворот влево и пытаюсь, в свою очередь, зайти ему в хвост. Напряжение боя нарастает. Маневры следуют один за другим, но все безуспешно. Краем глаза замечаю, что второй русский начинает изготавливаться для атаки. Этого еще не хватало! Улучив момент, доворачиваю на него, ловлю в прицел и открываю огонь. Он переворачивается на спину, начинает штопорить и уходит к земле.
Между тем мой преследователь подошел ко мне на 200 метров, еще немного - и он откроет огонь. Фюлльграбе что-то сообщает мне, но в напряжении боя я не могу на этом сосредоточиться. Схватка достигает своего апогея. Я резко бросаю самолет вниз и прижимаюсь к земле, взгляд ловит показание указателя скорости - 600 км/ч. Этого хватит, а сейчас быстро наверх, там все-таки спокойнее. Русский немного отстал, и я, используя преимущество в высоте, переворотом через крыло захожу ему в лоб и открываю огонь. Это ему не понравилось, он дает короткую ответную очередь и отваливает в сторону.
Все начинается сначала. Смертельно устал. Русский опять начинает разворачиваться на меня. Похоже, он твердо решил отомстить за своих товарищей. Мысль лихорадочно ищет выход из создавшегося положения. Руки и ноги действуют автоматически. Выполняю крутой правый вираж, но противник повторяет мой маневр. В вираже хорошо вижу русского пилота, он тоже внимательно наблюдает за мной. Но долго находиться в вираже нельзя, так как опытный русский обязательно зайдет мне в хвост, и я резко беру вверх.
В очередной дикой круговерти проходит еще 10 минут. Мысленно хвалю себя за то, что много внимания уделял высшему пилотажу, а то был бы уже на том свете. Фюлльграбе сообщает, что уходит - кончается бензин. Через несколько минут загорается красная лампочка и у меня - пора домой. Но об этом легче сказать, чем сделать, надо еще оторваться от русского. Энергичным переворотом сыплюсь вниз и на полной скорости ухожу в сторону фронта. Противник пытается меня преследовать, но постепенно отстает. Не спускаю с него глаз. Вдруг, не доходя линии фронта, он разворачивается и исчезает вдали. Наверняка, и у него проблема с бензином. На последних каплях горючего произвожу посадку на своем аэродроме. На пробеге двигатель пару раз чихнул и остановился. Повезло. Долго не вылезаю из кабины - нет сил. В голове постоянно проносятся картины недавней схватки. Это был противник! Самокритично прихожу к выводу, что в целом бой проиграл, хотя упрекнуть себя в грубых ошибках не могу. Русский оказался сильнее меня. Вылез из кабины с дрожью в коленках. Поздравления товарищей с двумя победами смутно доходят до меня. Постоянно думаю о своем сопернике. Хотел бы с ним встретиться, посидеть, поговорить - это был выдающийся пилот, я мог достаточно профессионально судить об этом. Что он думает обо мне? Этот вопрос мучил меня весь день, заслоняя тот факт, что сегодня я одержал тринадцатую и четырнадцатую победы".
23 октября 1941 г. Герман граф назначен командиром 9./JG-52.
Ранним утром 29 ноября 1941 г. лейтенант Граф в паре с фельдфебелем леопольдом Штайнбатцом прикрывали самолеты-разведчики, действовавшие в районе Ростова. Северо-восточнее Ростова они обнаружили группу ДБ-3, летевших к линии фронта, в сопровождении И-16. Граф и Штайнбатц решили их атаковать, несмотря на то, что их задачей было только прикрытие разведчиков. В течении минуты каждый из них сбил по одному И-16. Затем они развернулись, чтобы атаковать бомбардировщики. ДБ-3 увидив атакующие истребители, стали уходить. В завязавшейся погоне, Граф сбил один бомбардировщик.
Во второй половине дня, Граф снова поднялся в воздух. На этот раз его ведомым был обер-фельдфебель Курт Ратцлаф. Над Батайском они атаковали несколько И-16 из 270 ИАП. Все произошло очень быстро. Ратцлаф сбив один И-16, на большой скорости проскочил вперед. За его «Мессершмиттом» увязался другой И-16. Его сзади снизу атаковал Герман Граф. И-16 загорелся, и вскоре после того, как его пилот выпрыгнул на парашюте, взорвался в воздухе. Это была 30-я победа Германа Графа. Пилотом сбитого И-16 был известный советский ас Сергей Луганский, впоследствии ставший дважды Героем Советского Союза. В ходе войны он совершил 390 боевых вылетов, имел на своем счеты 37 личных побед, а также 6 групповых побед. Два самолета он уничтожил тараном.
К 26 декабря 1941 г. Граф имел на своем счету 37 воздушных побед. В это время III./JG-52 действовала с аэродрома вблизи Таганрога. Аэродром постоянно подвергался атакам советских бомбардировщиков в сопровождении истребителей И-16. Прямо над взлетной полосой часто возникали жестокие схватки. 27 декабря 1941 г. Граф сбил 4 нападавших самолета и перешагнул рубеж в сорок побед. 24 января 1942 г. Граф был награжден Рыцарским Крестом Железного Креста. Весной 1942 г. 9./JG-52 получила неофициальное название "Карайя" ("Karaya-staffel"), которое впоследствии стало знаменитым.
14 мая 1942 г. Граф одержал сразу 8 побед и довел личный счет до отметки 104. Геринг поздравил Графа с этим успехом и одновременно издал приказ, запрещающий ему участвовать в воздушных боях - это было крайне неприятной новостью для честолюбивого пилота. Граф решил не сдаваться и лично обратился с телеграммой к Герингу с просьбой отменить этот запрет, мотивируя его возросшей активностью русской авиации и тем, что его опыт оказывает большое моральное воздействие на молодых пилотов. Геринг не ответил, и Граф уже 15 мая сбил своего очередного противника.
17 мая 1942 г. пришло сообщение о награждении Графа Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту (Nr. 93), а два дня спустя - беспрецедентный случай - он был награжден Мечами к Рыцарскому Кресту (Nr. 11). 19 мая 1942 г. командир IV авиакорпуса вручил виновнику торжества Мечи, которые прибыли раньше Дубовых листьев. Пропагандистская машина Геббельса решила сделать из Графа национального героя.
Приказ о запрете на боевые вылеты оставался в силе и очень беспокоил не только самого Графа, но и командира III./JG-52 майора Хубертуса фон Бонина.
В ставке Гитлер вручил летчикам награды и пообедал с ними. Затем за дело взялась служба Геббельса, которая отправила героев в пропагандистский тур по Германии. После краткого отдыха Граф возвратился в свою часть. В дороге он узнал, что погиб его друг Леопольд Штайнбатц, сбитый 15 июня 1942 г. зениткой.
16 июля 1942 г. четверка Bf-109 из 9./JG-52 под командованием Германа Графа сопровождала пикирующие бомбардировщики Ju-87. Внезапно один из пилотов передал, что наблюдает "на два часа внизу" русские истребители. Действительно, сквозь просветы в облаках было видно 8 истребителей противника, которые шли параллельным курсом.
Граф мгновенно оценил обстановку. Русские истребители пока шли спокойно острым клином, и это означало, что они не видят немецкие самолеты. Каждое следующее мгновение могло изменить обстановку. Численный перевес на стороне русских истребителей, отсечь прикрытие от бомбардировщиков не составит им большого труда, а дальше - дело техники.
Граф дал команду атаковать и нацелился на командира группы. Самолет провалился в облака, белесый туман окутал кабину. Стрелка указателя скорости энергично двинулась вправо. Если траектория перехвата выбрана правильно, то через несколько секунд Граф должен выйти на русского.
Неожиданное появление Графа внесло некоторое оживление в ряды противника. Один из их самолетов пошел наперерез, Граф сделал резкий левый вираж с набором высоты, затем переложил самолет на правое крыло и сверху открыл огонь, очередь ударила в основание крыла Як-1. Советский пилот пытался посадить свой самолет, но поврежденное крыло отвалилось, и машина рухнула на землю с малой высоты. Это была 121-я победа Графа.
17 июля 1942 г. далеко в тылу Герман Граф перехватил старый безоружный бомбардировщик ТБ-3, который в одиночестве спокойно на малой высоте следовал в южном направлении. Граф впервые видел эту машину, поэтому подошел к ней на очень близкое расстояние. Русские пилоты, сидевшие в открытой кабине, с напряженными лицами внимательно следили за действиями Графа.
Граф отвалил в сторону, затем зашел со стороны хвоста и с близкой дистанции ударил по левому крайнему двигателю, тот сразу задымил. Русские пилоты с ходу пошли на посадку. Внизу был кустарник. Подняв огромное облако пыли, самолет заскользил по земле, подминая деревья и разваливаясь на части. Наконец движение прекратилось, и пыль полностью накрыла остатки самолета.
Граф стал в круг над местом приземления. Пыль осела, и он увидел, как один русский пилот стаскивает своего товарища с крыла самолета. Тот слабо пытался ему помогать.
Граф с облегчением вздохнул и направился домой, затем вернулся и сбросил рядом с пилотами неприкосновенный запас и аптечку.
22 июля 1942 г. Граф впервые слетал к Сталинграду, где сбил И-16 и Ил-2.
К 14 августа 1942 г. Граф имел на своем счету 120 побед, а к 24 августа на его счету было уже 135 воздушных побед. Он неумолимо приближался к магической цифре - 150.
16 сентября 1942 г. после достижения 172 побед Граф был награжден Бриллиантами к Рыцарскому Кресту (Nr. 5) и ему было присвоено звание гауптмана.
Бои на земле и в воздухе на Сталинградском фронте продолжались с небывалым упорством. Вылеты следовали один за другим, противника искать не приходилось - он был повсюду.
17 сентября 1942 г. Граф одержал 8 побед, а два дня спустя ему пришлось возвращаться на свой аэродром с поврежденным двигателем и частично не действующими рулями. 23 сентября он установил свой личный рекорд - в течение одного дня сбил 10 самолетов противника. 2 октября 1942 г. Герман Граф первым достигает результата в 200 воздушных побед.
О бое 2 октября 1942 г. Герман Граф вспоминал:
"Взлетели в очередной боевой вылет рано утром. Вскоре после старта ведомый сообщил, что у него неполадки с мотором и вернулся на аэродром. Пришлось дальше лететь одному. Через несколько минут заметил группу истребителей МиГ-3, которые направлялись в сторону нашего аэродрома. Один из них стал быстро ко мне приближаться. Думаю, что это был их командир, который предчувствовал легкую победу над одиноким "мессершмиттом" и несколько переоценил большой численный перевес своей группы. Остальные МиГи поднялись выше и стали в круг, наблюдая за нами.
Советский пилот шел на меня, имея небольшое превышение. Он издалека обстрелял мою машину и достаточно точно - трасса прошла в опасной близости от кабины и ударила по фюзеляжу и крылу. Я замер, ожидая худшего, но мой самолет продолжал полет и прекрасно слушался рулей. Не теряя ни секунды, я развернулся и нырнул под противника, который с грохотом промчался надо мной. Делаю боевой разворот и захожу ему в хвост. Русский не ожидал такой прыти и на мгновение растерялся. Ловлю его в прицел и открываю огонь, но он быстро пришел в себя. "Бочкой" уходит из под моей трассы и начинает крутой правый разворот в мою сторону. По почерку чувствуется, что это настоящий профессионал - правая "бочка" и выход из нее в координированный правый разворот, который редко в бою применяют летчики, говорят о многом.
Заставляю себя успокоиться, так как понимаю, что спасти меня могут только точный расчет и самообладание. Не теряю из вида грозно нависшую надо мной группу истребителей и надеюсь на их джентльменское невмешательство в поединок.
Бытующее мнение о том, что МиГ хуже Bf-109, этот русский с блеском опровергает. Еще раз убеждаюсь - высокое мастерство пилота всегда сводит к минимуму превосходство противника в технике. Но у МиГа все-таки есть ахиллесова пята - скороподъемность.
Энергично бросаю машину вниз, русский с некоторым опозданием клюнул на мою уловку и потел за мной. Этого мне и надо. Скорость очень быстро нарастает, в пятистах метрах от земли беру ручку на себя, от перегрузки темнеет в глазах. Делаю крутую горку, здесь русский должен отстать от меня, по крайней мере, я рассчитывал на это. Если этого не произойдет, то мне не уйти от него - стрелять он умеет.
Наконец достигаю высшей точки, где инерции и мощности мотора уже не хватает для подъема, самолет на мгновение замер в воздухе, теряя управляемость, я съежился за бронеспинкой - сейчас может последовать удар противника, и стал заваливаться на крыло.
Русский, как я и ожидал, отстал от меня на подъеме и сейчас представлял для меня прекрасную цель. Длинная светящаяся трасса исчезла в его фюзеляже. Он загорелся, плавно опрокинулся па спину и потел к земле.
А теперь быстро домой, пока русские наверху не разделались со мной за своего командира. Так закончился этот трудный для меня бой, в котором была одержана двухсотая победа".
Вскоре была одержана 202-я победа, и с этого момента в боевой жизни Графа наступил перерыв - пришел приказ, окончательно запретивший ему принимать участие в воздушных схватках. Графа уехал в Германию, где пропагандистская машина Геббельса в течение полугода использовала его в своих целях. Портреты Графа не сходили со страниц газет и журналов. Он выступал с патриотическими речами в воинских частях, на заводах и фабриках, перед учащимися и ранеными. В лице Графа нацистская пропаганда нашла яркий пример для молодежи. Превозносилось его простое происхождение и военная карьера - в течение трех лет он вырос от фельдфебеля до майора.
Но Граф оставался верен себе и всячески боролся за возвращение в действующую армию. 01.02.43 г. он был назначен командиром «Jagdgruppe Ost», которая базировалась на юго-западе Франции и готовила летчиков-истребителей для Восточного фронта.
Весной 1943 г. союзная авиация резко активизировала налеты на промышленные центры Германии, и руководством Люфтваффе было принято решение отозвать с Восточного фронта опытных пилотов для комплектования новых авиаподразделений ПВО. Летом 1943 г. Граф получил новое назначение - он стал командиром вновь созданной JG-50, которая имела структуру группы, но подчинялась непосредственно Герингу, потому считалась эскадрой. JG-50 должна была отработать тактику борьбы с английскими скоростными бомбардировщиками "Москито" и американскими тяжелыми бомбардировщиками. Местом базирования этой группы был выбран аэродром близ города Висбаден. В группу по безоговорочному требованию Графа были переведены его давние друзья по Восточному фронту, известные "эксперты" - Альфред Гриславски, Эрнст Зюсс и Хайнрих Фюлльграбе.
6 сентября 1943 г. в составе JG-50 Граф сбил 2 американских тяжелых бомбардировщика B-17, но эскадру в конце октября 1943 г. расформировали.
Но уже 11 ноября 1943 г. Граф назначен командиром эскадры JG-11, которая выполняла функции обороны Рейха от налетов союзнических бомбардировщиков.
24 марта 1944 г. Граф одержал свои последние 211 и 212 победы. В этот день он сбил два американских "Мустанга".
О бое 24 марта 1944 г. Герман Граф вспоминал:
"Вместе с ведомым Блахоу на Bf-109 взлетели на очередной перехват американских бомбардировщиков. Поднялись на большую высоту и пошли в сторону американцев, которые были гораздо ниже нас.
Неожиданно я обнаружил недалеко большую группу истребителей противника. В это же время к нам пристроился еще один наш Bf-109, который пилотировал штабной офицер. Мне стало ясно, что боя не избежать и что надо быстро избавиться от моих неопытных ведомых, которые непременно будут сбиты. Отдаю им приказ быстро уходить. Сделав переворот, они исчезли внизу, а я остался с "Мустангами" один на один.
Бой начался на высоте более 9000 метров. Вот они торопливо стали брать меня в "клещи", мешая друг другу. Использовав этот момент несогласованности в действиях противника, решительно выхожу на командира группы, который держался несколько поодаль, и открываю огонь. Снаряды точно вошли в двигатель его самолета, который сразу охватило пламенем. Самолет завалился на спину и пошел к земле.
Американские пилоты на мгновение растерялись, но быстро пришли в себя и как коршуны набросились на меня. Началась пляска смерти. Огненные трассы мелькают в опасной близости от меня. Верчусь как сумасшедший, уходя от огня.
Вдруг самолет резко встряхнуло, порция крупнокалиберных пуль прошила крыло. Оглядываюсь и вижу, что на хвосте висит противник. Уходя из-под очередной трассы, делаю боевой разворот. Силы на исходе. К хвосту моего самолета пристраивается следующий "Мустанг" и быстро догоняет меня, Вот он изготовился к стрельбе, начинаю крутить "бочки", и трасса проходит мимо. Понимаю, что долго не выдержу этой нагрузки.
Американцы наконец успокоились, в их действиях появилась осмысленность и уверенность в победе над одиноким противником. Поочередно они атакуют меня, выстраиваясь с обеих сторон моего самолета и загоняя меня в "клещи".
Оглушительный треск раздался в кабине моего самолета, пули забарабанили по бронеспинке и ударили по приборной доске, под ногами взорвался пол. В следующее мгновение ощущаю удар по руке и бедру, начинаю терять сознание, но быстро прихожу в себя. В голове пульсирует одна мысль - нужно покинуть самолет.
Вдруг прямо передо мной вижу самолет противника, пальцы инстинктивно нажимают на гашетку, оружие молчит. Резко наклоняю самолет и крылом тараню американца в области его кабины. Отчетливо вижу, как самолет противника заштопорил и ушел вниз вместе с обломком моего крыла, которое торчало из его кабины.
Все произошло настолько быстро, что я толком не успел осознать содеянное. Мой самолет беспорядочно падал, и в голову вернулась мысль о спасении. Сбрасываю фонарь кабины, в лицо ударил тугой поток воздуха. Расстегиваю привязные ремни, краем глаза вижу окровавленную левую руку, тошнота подкатывает к горлу, но беру себя в руки и пытаюсь выбраться из кабины. Воздушный поток рвет меня наружу, но раненая правая нога застряла где-то между радиостанцией и кислородным баллоном и не пускает меня. Самолет бешено вращается, перегрузки бросают меня то вверх, то вниз на сиденье, левая рука беспомощно болтается в потоке воздуха. Отчаянно пытаюсь освободить зажатую ногу, страх придает силы. Земля уже совсем близко, делаю последнее усилие и, о чудо, самолет уходит под меня. Рву кольцо парашюта, слышен резкий хлопок - и я повис на ремнях. Сознание начинает покидать меня, но оглушительный звук, который раздался рядом со мной, приводит меня в себя, и я вижу уходящую группу американских истребителей. Мысленно благодарю их за то, что не расстреляли меня в воздухе.
Удара о землю практически не ощутил и стал погружаться в какое-то жидкое месиво. Стало нечем дышать, задыхаюсь, но вдруг какая-то чудовищная сила вырвала меня из объятий смерти и с огромной скоростью потащила по поверхности земли. Теряя сознание, вижу перед собой огромный надутый купол моего парашюта.
Очнулся уже в госпитале. Как потом мне рассказали, спас меня случай. Приземлился я в болото и стал тонуть, но сильный ветер, дувший в тот день, наполнил купол парашюта, и тот понес меня к краю трясины. Невдалеке на лошади проезжал крестьянин, который и доставил меня в госпиталь".
Так были одержаны 211 и 212-я победы...
1 октября 1944 г. Граф вернулся в строй и был назначен командиром "родной" эскадры JG-52, которую возглавлял до конца войны. Он сдался американцам 8 мая 1945 года. Герман ослушался приказа генерала Ганса Зейдемана, который приказывал ему и Эриху Хартманну лететь для сдачи в британский сектор, чтобы не допустить захвата 2-х обладателей Бриллиантов советскими войсками. Вместо этого Герман и Эрих остались со своей частью и сдались в плен 90-й пехотной дивизии ВС США. Американцы же, в соответствии с Ялтинскими соглашениями передали немцев, сражавшихся против советских войск, непосредственно СССР.
Наряду с большинством летчиков JG-52 Граф был передан советской стороне после своей сдачи американцам. Благодаря нацистской пропаганде, которая прославила его как одного из самых известных летчиков Люфтваффе и как командующий эскадрой JG-52, Герман сразу стал лакомым куском для пропаганды уже советской. Освободили Графа 29 декабря 1949 года. Это досрочное освобождение явилось следствием того, что бывший командир JG-52 пошел на сотрудничество с советской стороной, став одним из лидеров антифашистского движения среди немецких заключенных. Впоследствии многие бывшие пилоты Люфтваффе критиковали его за это, например, Ганс Ханн, воздушный ас Второй мировой войны и военнопленный советских лагерей, в своей книге «Я расскажу правду», вышедшей в 1950-х годах. Это привело к тому, что Граф подвергся жесточайшей обструкции со стороны Ассоциации ветеранов Люфтваффе, которая в итоге, по сути, отреклась от него. После освобождения Граф начал работать в системе продаж одной электронной компании в Бремене и спустя некоторое время стал начальником отдела продаж этой компании. В 1965 году Герману был поставлен диагноз — болезнь Паркинсона
Умер прославленный ас в своем родном городе Энгене 11 апреля 1988 года.
Всего в ходе войны Герман Граф совершил 830 боевых вылетов, сбил 212 самолетов, из них 202 - на Восточном фронте.
Изменено: Hartmann, 04 Август 2011 - 22:12
Я конечно не ставлю под сомнение мастерство пилотов, но насколько реальны такие результаты?
Если Хартманн выполнил в 5 раз больше влетов, чем Кожедуб, то почему он и сбить не смог в 5 раз больше? 
